Ученые: Вселенная - это компьютерная программа. Контуры цифровой реальности

Deep learning, big data, интернет вещей, саморегулирующиеся фабрики, 3D-печать и печатная электроника - все эти технологии, каждая по-своему, ведут мир к очень существенным изменениям. Аналоговый мир с каждым днем становится чуть дальше, а цифровой - все ближе. О четвертой промышленной революции и переменах, которые она привнесет не только в жизнь индивида, но и в саму его сущность, рассказывает Степан Лисовский, аспирант МФТИ, сотрудник кафедры нанометрологии и наноматериалов.

Цифровая реальность и обработка данных

Основу цифровой реальности пока составляют привычные нам сенсоры и датчики под управлением микропроцессоров. С внедрением технологий печатной электроники они станут массовыми и доступными. При этом на эту самую реальность есть другой взгляд - не столько с точки зрения физики, сколько социологии. Уже сейчас мы можем многое сказать о человеке по его странице в социальной сети, даже не только и не столько по анкетным данным, сколько по его поведению, подпискам и так далее. А поскольку соцсеть - продукт исключительно цифровой, очевидно, что человеческое поведение, а значит, и сам человек стали частью цифрового мира, оказались в некотором виде оцифрованы. А дальше - только больше.

Что касается обработки цифровых данных - казалось бы, все помнят «Ты всего лишь жестянка, имитация жизни, тебе никогда не написать симфонии Баха» из фильма «Я, робот», но все идет к тому, что скоро эта фраза навсегда застрянет в горле, а локальным Бахом - при содействии «тупой жестянки» - сможет стать каждый второй. Алгоритмы уже позволяют с высокой точностью идентифицировать человека по фотографии, рисовать (на неискушенный взгляд) как великие художники, обыгрывать лучших игроков в го и тому подобное. Технологии позволяют обрабатывать гигантские массивы данных, структурировать их и показывать человеку лишь ключевые вещи. Мир становится ближе и понятнее. Но вместе с тем он становится прозрачнее, он менее прикрыт от любопытного взгляда.

Воплощение цифры

Форматирование цифровой информации в максимально близкий человеку вид (а именно этим занимается 3D-печать) в некоторой степени олицетворяет процесс того, как цифровые технологии отвоевывают нишу у традиционных аналоговых. Но речь даже не о трехмерной печати. Дополненная, виртуальная реальность заполняет старый добрый мир, знакомый нам по непосредственным ощущениям. Впрочем, «старый добрый», но связанный с интернетом вещей, тоже начинает крутиться вокруг человека по законам цифрового мира.

Статистика перестанет быть одним из трех главных источников лжи, а станет честно подбирать ответы на вопросы, опираясь на всю многосложность массива данных

Итак, к чему же все идет? Отвечать можно лишь очень условно, потому что изменения обещают быть катастрофически масштабными. Скажем, представьте себе мир, в котором для каждого человека ведется детализированная история болезни, в которую включено вообще все, что может иметь значение. Представьте, что все это объединено в гигантскую базу данных сумасшедших объемов, которую специальный алгоритм пролистывает минут за пять в поисках ответа на какой-нибудь специфический вопрос и, к примеру, после отвечает, что причина ожирения конкретного пациента заключена в большей мере в отсутствии специфического гена, на основании чего порекомендует внести корректировку в диету, автоматически настраиваемую для пациента окружающим миром, а заодно скорректирует его репродуктивную программу.

Диджитал-утопия

Представьте себе мир, в котором солнечный свет летит на Землю, чтобы встретиться с солнечной батареей и отправить в дальнейшее путешествие электрон. Он идет сверхзамысловатыми траекториями по целому каскаду маршрутов и запускает мириады процессов, окружающих человечество, которые самостоятельно организуют все для удовлетворения его базовых потребностей в ничем не отягощенном существовании. Представьте, что экономика больше не похожа на джунгли, в которых выживает сильнейший, а является прогнозируемой и настраиваемой, и каждому находится место для нормального существования.

Утопия, безусловно. Но мир усилиями человека будет двигаться в сторону большей разумности и уменьшения бессмысленных страданий. Мир все больше будет функционировать на цифровых рельсах, что несет с собой безынерционность, мощь вычислительных способностей, внетерриториальность, вневременность, универсальность. Некоторые узкие и сложные сферы человеческой деятельности из тех, что уже существуют обособленно друг от друга, вдруг найдут совместные универсальные решения и в нынешнем виде уйдут в прошлое как примеры слишком расточительных трат человеческих сил, оставив после себя унифицированные, более оптимальные процессы.

Так, юриспруденция, банковское дело, построение бизнеса, бухгалтерия, администрирование, управление, метрологический контроль, основанные на работе с большими базами данных и принятии множества рутинных решений, обретут мощнейший инструмент в виде алгоритмов вроде нейронных сетей. А быть может, станут не более чем их специфическими приложениями. Таким образом, статистика перестанет быть одним из трех главных источников лжи, а станет честно подбирать ответы на вопросы, опираясь на всю многосложность массива данных; логистика движения всего мира в целом и в частностях будет происходить на одном уровне, сократится место для неопределенности, в результате чего исчезнет большая часть существующей нынче переплаты за риск и перестраховки, а значит, колоссально повысится эффективность. Говоря физически, мир лишится большей части привычных нам трения и рассеяния на границах разнородных систем, изменения будут распространяться быстро, области когерентности увеличатся, возрастет прозрачность на всех уровнях. Мир станет еще ухищреннее, дальше от человека, чтобы казаться ему ближе. Но поменяется не только окружающая действительность, наводненная всеми этими технологиями, - поменяется и субъект, человек, так же как и общество, государство. И это, возможно, самая существенная часть ожидающих нас изменений.

Будущее индивида

Человек, осваиваясь в цифровом мире, будет оставлять в нем цифровой след, по которому можно будет получить доступ к траекториям его существования. Они будут систематически учитываться, что станет одним из серьезнейших конкурентных преимуществ предлагаемых потребителю продуктов. В результате бытование человека станет гораздо более корректно сформулированным для учета и удовлетворения. Работа с внутренним миром человека будет вестись технично, но его ожидает отчасти то же, что происходит с внешним миром для людей, - отчуждение. У человека появится по масштабам как бы еще одна вселенная, но уже привязанная к его индивидуальности, в которой он со временем, возможно, даже сам перестанет разбираться, отдав все на откуп технологиям.

Если раньше мир был для всех один, то теперь он будет для каждого свой. В зачаточном виде это можно наблюдать по соцсетям, где для каждого пользователя сформирована своя новостная лента, создающая индивидуальное окружение. Люди будут отгораживаться друг от друга для удобства и удовлетворения потребностей. Насколько это потребуется, сегрегация траекторий бытования будет происходить и в реальном мире, как это уже, в принципе, происходит: разные кварталы для проживания, разные магазины, улицы для прогулок, разные места отдыха и так далее, но теперь это может происходить на более индивидуальном уровне и снабжаться средствами дополненной реальности. Представьте, что ценники в одном и том же магазине будут подстраиваться под каждого индивидуально. После этого можно смело представлять возможности для расщепления мира. Тем не менее, несмотря на индивидуализацию, останется необходимость в некоторой общей для всех платформе, с помощью которой все будут обращаться к единой данности. Если в доцифровую эпоху этим местом был реальный мир, то теперь им может стать и виртуальная реальность, и единые принципы реальности дополненной, со всеми вытекающими отсюда особенностями.

Кто будет определять образ человека будущего, кто будет заказчиком изменений: компании, вовлеченные в четвертую промышленную революцию, государство или иные человеческие структуры, включая религиозные и национальные?

Важно, что, формируя реальность, в которой будет происходить взаимодействие людей с миром и между собой, можно в определенной степени настраивать характер этого взаимодействия и, как следствие, черты личности, воспитываемой в такой среде. И если возможности по формированию прежнего реального мира были довольно ограниченны, то теперь многие границы окажутся в прошлом. Человеку можно будет предложить нечеловеческий опыт, создавая симуляторы реальности, да и просто реальность с другими принципами взаимодействия между объектами и субъектами, формируемыми правами доступа и законами перемещения. Вслед за этим будут меняться и этические, и эстетические принципы человека, и его способ познания действительности. Причем меняться, возможно, будет не только человеческая идентичность, но и сама структура личности, вплоть до экзистенциальных категорий. В связи с этим одним из важнейших вопросов является то, кто будет определять образ человека будущего, кто будет заказчиком изменений: компании, вовлеченные в четвертую промышленную революцию, или государство, или иные человеческие структуры, включая религиозные и национальные? Вероятно, нас ждет ожесточенная борьба между этими старыми сущностями за право оставаться столпами человеческого бытия.

Цифровая информация и три ее кита

Впрочем, можно предположить, что некоторые атрибуты привычного нам сегодня цифрового мира никуда не денутся:

Цифровая информация объективна, протоколирование фактов разрушает привычные человеческие факторы, основанные на возможности забывания, перекраивания в памяти прошлого, игнорирования и расставления акцентов внимания, формирования необходимого мифа и образа себя, которые являются основой идентичности;

Цифровая информация на сегодняшний день пока плохо структурирована с точки зрения происхождения, в связи с чем, скажем, одни и те же кадры могут использоваться для представления двух противоположных по смыслу событий; в будущем большое развитие может получить так называемая информационная экология;

Доступность цифровой информации зависит от выставляемых прав доступа, в физическом мире это можно представить как некоторый эквивалент одежды; понятия стыда и интимности, вероятно, претерпят изменения в соответствии с новыми реалиями, и то, каким станет человек, можно будет предположить в том числе по тому, как будут распределены права доступа, у кого будут особые права и как это будет регулироваться.

Как можно понять, новый мир не только даст человеку множество новых возможностей и раскроет невиданные прежде горизонты, но и изменит самого человека. Потому так важно осознанно участвовать в создании будущего, чтобы в конечном счете не человек существовал для мира, а мир - для человека. С точки зрения постмодернизма смерть субъекта как центра смыслообразования уже наступила, смыслы формируются на надчеловеческом уровне, а человек выступает лишь их проводником в тех или иных ситуациях. Так ли это или мы лишь в переходном периоде, на пороге новой эпохи с новым постклассическим идеалом человека, покажет время. Вероятно, ждать осталось совсем недолго.

Не пропустите следующую лекцию:

Реальность, какова, та, что незаметная и непо-
нятна, и точечная и бесконечна, и квантовая и?
что? вечна, вопросов ты не задавай, истории
возможны все, и тир, он виртуален, сложен, сла-
жен, заложен, ложен и? и предположен, а выбор
за тобой, какой увидишь, тот и твой, залог здо-
ровья водопой, что? (чем) растворишь, то и добу-
дешь, а ты цветы(а) какие любишь? ни розовый
ни голубой, зеленый, красный, синий, золотой,
а красному дурак не рад, он передумал, стал
сложнее, а может не...

Реальность. Как ты банальна и скучна.
Хотелось бы окутаться в мгновенье нереальности,
Пусть безвозвратным сном окажется она.
И все ж приплыв приходит благодарности
Возникшей даже безвозвратности.
Надежда, жившая как семя в душе у каждого из нас,
Закрыв глаза, рождает красочное время.
Росток пустившее в душе
Почти застывшее младенческое семя.
Загадочным цветком оно в прекрасный миг порадует и нас
Цветок из сказки, завять которому душа не даст.
Всю жизнь внутри мы будем помнить...

Из темноты - цифровой Верлен,
О музыке - говори,
Сплошной абсент и не встать с колен
Так слушай же, чёрт возьми,
Что шепчет волшебно беззубым ртом
Израненный твой клошар,
Любовь догонит тебя потом -
Из холода снова в жар,
Сожженной памятью прошлых лет,
Где мука и торжество...
Уже купил себе пистолет
Аналоговый Рембо.

Небесный Благовест:
«_______________ ...ты не живешь
в линейном времени!»
Действительно:
условно обусловленные «миги настоящего»
давно,.. во мне, - пустые, смутные понятия...
Часы и Календарь?
...они, вокруг Сознания,
циклично удручающе, - секундно,.. повседневно, -
строят частокол Отчаяния...
ЧЕЛОВЕК я...
Безусловно обладающий
Иной Реальностью
во Времени земного БЫТИЯ...
Здесь не секундно, не вседневно, -
Состояния в движении!..
В Реальность,.. множественную в проявлениях...

Во мне давно уж сожаления,
Нет что когда-нибудь умру.
Быть может был лишь мысли Тенью я,
Уснув здесь жизнью по утру.

Меж сном и жизнью - гранью смерть,
Реальность то - во что поверим.
А чтобы жить - должны суметь,
В свою реальность открыть двери.

Смерть - это грань, миг перехода,
В другую плоскость бытия.
И в миг летального исхода,
Уйду в свою реальность я.

Вот только жаль - оставить тело,
Уйдя душою, должен здесь.
Душа в нём к сердцу прикипела,
И в нём её частичка есть...

Обратной стороной Луны
Вторая половина года
Реальность превращает в сны
Замысловатого кого-то.

Мы в эти игры вплетены
Неистолкованными снами,
И взгляд всевидящей спины
Реальность превращает в камень.

Привет с обратной стороны,
Тебе, иная половина!
В реальность превращая сны,
Я просыпаюсь средь пустыни,

И взгляд всевидящей спины
Саду камней толкует сны...

Весна идет... Опять.
...тупая очевидность бытия:
Секунды!.. - частокол в сознании...
Взрываюсь.
...ухожу в Реальность Солнца.
ТАМ - Весна!..
Земля молчит
в суровом ожидании:
смогу ли сдвинуться,.. - сойти с миго-Ума! -
в пространство солнечных Секунд?..
Которые так немы, - именно во мне.
...воспринимаю фибрами души:
" ВЕСНА идет!.. Вне линии секунд моих."
Шепчу:
- ...немое прибавление земного Света, -
признак смутный странного движения
родной Планеты где-то...

Всеобщую цифровизацию, которая охватила мир, сравнивают с электрификацией: как в свое время без электричества невозможно было принципиально совершенствовать экономику и быт, так и современные информационные решения способны вывести все стороны жизни человека на принципиально новый уровень - от управления производством ракет до заказа пиццы на дом.

О повсеместной цифровизации в последние недели особенно активно заговорили российские власти. Словосочетание «цифровая экономика» стремительно ворвалось в обиход, употреблять его становится модно, стильно, современно.

Между тем понятие это довольно абстрактное. В экономике говорить о цифровизации - это все равно что, скажем, говорить об обязательном присутствии кислорода в атмосфере. Без простейшего компьютера, смартфона и прочих цифровых устройств уже немыслима не только экономика, но и бытовое существование современного человека. И пропагандировать цифровизацию экономики - это примерно то же самое, что призывать людей дышать. Однако более масштабное, глубокое и оперативное внедрение цифровых технологий, конечно, требует решительных действий.

Волны инноваций

Широкое распространение компьютеров, ИТ-решений, телекоммуникационных средств вполне справедливо называют цифровой революцией, которая, по мнению многих ученых, сейчас вступила в решающую фазу: в текущем году каждый второй житель планеты считается подключенным к интернету. А по оценке международной исследовательской компании McKinsey, в течении ближайших двадцати лет 50% всех рабочих операций в мире могут быть автоматизированы. По масштабу этот процесс может быть сопоставим с промышленной революцией XVIII–XIX веков. Например, в Англии в свое время доля рабочих, занятых в первичном секторе экономики, уменьшилась более чем вдвое; правда, это заняло не двадцать, а сто шестьдесят лет (с 1710 по 1871 год).

И так же как промышленная революция позволила отдельным странам добиться впечатляющих темпов экономического роста и вырваться в мировые лидеры, так и нынешняя цифровая революция обещает рывок тем, кто сможет вовремя и правильно воспользоваться цифровыми технологиями.

Цифровая трансформация экономики происходит под действием волн инноваций, интенсивность которых в последнее время увеличивается. Если некоторые периоды цифровой революции длились десятилетиями, то сейчас счет идет на годы и даже на месяцы.

Началом цифровой революции сейчас называют 1960-е годы, когда появились компьютеры, которые постепенно обучались работать всё быстрее и делать больше вычислений. Потом появилось программное обеспечение, которое с 1980-х помогало автоматизировать многие рутинные бизнес-процессы в компаниях.

1990-е прошли под знаком бурного развития интернет-технологий, начала расцветать интернет-торговля, появлялись всевозможные интернет-сервисы, электронная почта, чаты и прочие средства электронной коммуникации. В 2000-е интернет-коммуникации трансформируются в социальные сети, широко распространяется сотовая связь, появляются беспроводные сети передачи данных вроде Wi

Голые цифры

Темпы роста отраслей, относимых к цифровой экономике, указывают не на бум отрасли, а на стагнацию. Хотя нельзя отрицать структурных изменений в бизнесах, все-таки истерика вокруг всеобщей цифровизации немого похожа на пиар-поддержку отраслей, попавших в сложной положение.

Общий объем мирового цифрового рынка составляет 3,3-3,5 трлн долларов. А вот темпы его роста в последние два года не поражают воображение: минус 6,0% в 2015 году и всего плюс 0,3% в 2016-м. Тогда как темпы роста мирового ВВП — 2,4 и 2,3% соответственно.

Негативный вклад в рост цифрового рынка вносят отрасли, связанные с большими инвестициями и «металлом»: услуги связи и приобретение техники. Растущие рынки — разработка программного обеспечения и IT-услуги. Облачные сервисы, несмотря на то что о них много говорят, стагнируют.

Забавно, что стагнацию рынка аналитики объясняют слишком крепким долларом — это затрудняет экспорт услуг и техники основных мировых производителей. Так что IT-рынок должен не очень любить Дональда Трампа, политика которого будет способствовать дальнейшему укреплению доллара.

Совокупный мировой ВВП — 75 трлн долларов. То есть IT-отрасль занимает примерно 5% мировой экономики.

Зачем нужна цифровая программа

Текущую государственную программу можно рассматривать как очередную попытку в новых технологических условиях подойти к теме модернизации страны. Ранее эти попытки были, но общей стратегии научно-технологического развития как части промышленного развития страны они не породили. Более того, не складываясь в целое, точечные инициативы приводили к внутренним противоречиям и конкуренции между проектами развития.

Практически во всех значимых развитых и развивающихся странах мира существуют и уже реализуются аналогичные программы (промышленный интернет, индустрия 4.0, интернет +). Но они не реализуются в вакууме, отдельно от всей экономики, они тесно интегрированы в другие программы: например, Advanced Technologies Initiative в США или Made in China в Китае, которые занимаются развитием отраслей с высокой добавленной стоимостью. По сути цифровая экономика здесь решает задачи вывести уже существующую развитую промышленность на новый уровень развития. По аналогии программа цифровой экономики в России должна не столько решать узкоспециализированные задачи интенсификации развития и внедрения информационных технологий, сколько стать инструментом модернизации отраслей, а также точкой входа для внедрения или создания с нуля передовых промышленных технологий, которые в России пока не созданы. Впрочем, сможет ли это сделать наша цифровая экономика, которая и сама находится не в лучшем состоянии?

Цифровая экономика появилась десятки лет назад, началом ее возникновения условно можно считать появление компьютеров и интернета. Сегодня она приобретает новое качество, с одной стороны, в связи с проникновением интернета в ранее не интернетизированные отрасли (промышленность, сельское хозяйство, энергетика, транспорт, ЖКХ, городская инфраструктура), а с другой стороны, ведет к интенсивному развитию новых прорывных технологических рынков, таких как искусственный интеллект, 3D-печать, беспилотный транспорт, робототехника.

Цифровизация экономики происходит по двум направлениям: а) производство продуктов и услуг цифровой экономики и б) их потребление и — за счет него — изменения различных отраслей экономики. При этом развитыми современными странами считаются не столько страны, в которых высоко потребление цифровых услуг и продуктов, сколько страны, в которых эти цифровые продукты и услуги производятся. Россия стоит в числе лидеров в части потребления отдельных цифровых услуг (интернет-доступ, сотовая связь, многие сегменты потребительских интернет-сервисов), в других сегментах сравнительное проникновение цифровых услуг не такое значительное (электронная коммерция, облачные сервисы и др.). С точки же зрения производства картина еще более неоднородная, так как в отдельных сегментах интернет-услуг и программного обеспечения (интернет-поиск, социальные сети, антивирусные решения, отдельные сегменты электронной коммерции и корпоративного программного обеспечения) позиции российских компаний сильны, в других российские компании находятся на вторых ролях или занимают маргинальное положение (микроэлектроника и электроника, телекоммуникационное и сетевое оборудование, многие сегменты корпоративного программного обеспечения и облачных сервисов, часть сегментов электронной коммерции и потребительских интернет-сервисов). Картина значительно усложняется, если мы будем анализировать развитие в динамике: 1) по многим направлениям, где позиции российских компании все еще устойчивы, мы испытываем сильную конкуренцию иностранных игроков (от интернет-поиска и социальных сетей до электронной коммерции и онлайн-такси); 2) современные технологические стратегии передовых стран мира приведут как к переделу текущих отраслевых рынков, так и к созданию новых направлений услуг и бизнесов: рынков автомобилестроения — за счет электромобилей и беспилотного транспорта, энергетики — за счет технологий смарт-грид и альтернативной энергетики, промышленности — за счет 3D-печати и роботов, образования — за счет дистанционного образования и новых форм обучения.

Во всех вышеприведенных направлениях в России существуют технологические разработки, команды и компании разного уровня успешности. Но этого мало. От технологии до рынка большой путь, а от стартапа до создания крупной компании международного значения — еще более длинный и трудный. До того как это произойдет, лучшие специалисты и команды могут уехать за рубеж, быть перекуплены крупными иностранными компаниями или не выдержать конкуренцию с этими же технологическими гигантами. Все это в России и происходит. Мелкие нишевые или локальные технологические проекты, ориентированные на локальный спрос, выживают, а крупные, капиталоемкие, долгосрочные, требующие значительных инвестиций, долгосрочной поддержки и значительного рыночного спроса, который российский рынок сам по себе не может обеспечить, либо уходят за рубеж, либо выживают скорее как исключение, чем правило.

Рынки США или Китая сами по себе очень большие, в денежном выражении очень емкие и позволяют окупаться крупным инвестиционным проектам любого масштаба. С другой стороны, уровень доступных венчурных инвестиций в этих странах больше российского на порядки. Кроме того, в технологически развитых странах мира (прежде всего США, Германии, Китае, Японии, Южной Корее), в отличие от России, уже есть крупные технологические компании мирового уровня, которые активно инвестируют в НИОКР и реализуют долгосрочные программы технологического развития. Но даже эти компании создают отраслевые и проектные ассоциации и консорциумы и активно пользуются государственной поддержкой. У нас же пока нет похожих компаний, которые располагают не только сопоставимыми финансовыми и технологически ресурсами, но и рыночными позициями и соответствующей управленческой и рыночной экспертизой для конкуренции с западными компаниями на равных. Эти же страны, несмотря на кажущуюся самодостаточность частного бизнеса, реализуют широкий перечень государственных программ и инструментов поддержки развития новых технологий и технологических рынков, связанных с цифровой экономикой. При этом поддержка является целевой, конкретной и системной.

Поэтому, чтобы создать в России компании, конкурентоспособные с международными, потребуются не только усилия, сравнимые с текущими программами развития развитых и развивающихся стран, но и комплексные организационные и управленческие изменения, аналогичные восстановлению стран Западной Европы (во время реализации плана Маршалла), программам послевоенного развития Японии или Южной Кореи, недавней модернизации Китая (1990-2000-е годы).

Полная версия материала доступна только подписчикам

Подпишитесь, чтобы иметь полный доступ к материалам журнала «Эксперт»

Готов ли к цифровой революции российский бизнес и как он собирается в ней участвовать? Об этом лучше всего поговорить с ним самим

В последнее время в России ведутся многочисленные дискуссии о цифровых технологиях. Но обсуждают в основном прекрасный будущий мир и действия государства, а не то, как цифровизация преломляется в реалиях российского бизнеса. Однако любой здравомыслящий человек согласится, что невозможно обсуждать и проектировать будущее, плохо понимая ситуацию здесь и сейчас. В связи с этим большой интерес представляют исследования, в которых предпринимаются попытки выйти в «поле» и поговорить с представителями действующего бизнеса (причем желательно не связанного со сферой ИКТ) о том, как они видят применение цифровых технологий в своей практике.

Цифровой хайп и большие технологические волны

За последний год в активный лексикон не только технологически подкованных граждан, но и широкой общественности, вошли новые термины, производные от слова «цифровой»: цифровые технологии, цифровая экономика, цифровизация. Отражает ли этот новый сленг новую реальность или это не более чем очередная мода, bonmot, о котором все очень скоро забудут?

За последний год в активный лексикон вошли новые термины, производные от слова «цифровой»: цифровые технологии, цифровая экономика, цифровизация. Отражает ли этот новый сленг новую реальность или это не более чем очередная мода, bon mot, о котором все очень скоро забудут?

Безусловно, в столь активном продвижении этих понятий есть изрядная доля конъюнктуры, связанной с лихорадочными поисками новых моторов роста для стагнирующей мировой экономики. В этом контексте раскручивание темы «цифровизации» можно рассматривать как попытку нерушимого блока аналитиков, маркетологов и политиков продать бизнесу и обществу «новейшую новинку», какой некогда были «химизация», «экологизация», «компьютеризация» и т. п., с целью оживления спроса. Механизм такой «продажи» заключается в том, что потенциальным потребителям по всем возможным каналам начинают настойчиво объяснять, что использование определенного набора технологических и организационных решений - это признак принадлежности прогрессу и мейнстриму. Потребителям внушают, что без постоянной демонстрации приверженности этому актуальному тренду и без вложения средств в атрибуты этой приверженности (продукты, устройства, технологии, сертификаты) они останутся на обочине мирового инновационного развития, потеряют конкурентоспособность и капитализацию. В результате потребители начинают вкладывать средства в эти решения, не всегда до конца оценивая совокупную стоимость владения ими и эффективность своих вложений. Тем не менее всеобщий ажиотаж делает свое дело: маховик экономического роста делает еще один оборот, кое-где возникают «центры прибыли», технологическое развитие продолжается.

С другой стороны, не стоит все сводить к глобальным маркетинговым промоакциям. Эффективным распространение «новейших новинок» становятся лишь тогда, когда в их основе лежат действительно революционные технологические решения, которые начинают широко распространяться и проникать во все сферы человеческой деятельности. Наиболее яркий пример такого процесса - электрификация. Обычно это проникновение связано с завершающей стадией технико-экономической волны (по Карлоте Перес), порожденной появлением революционных технологий. На этой стадии революционизирующие экономику технологии выходят за границы секторов-инноваторов, диффундируют в традиционные отрасли, привлекают пользователей-имитаторов. Похоже, нынешняя цифровизации - феномен того же рода.

Если признать, что текущая технико-экономическая волна, имеющая в своей основе инфо-коммуникационные технологии, стартовала в середине 1970-х, то как раз в наши дни, пройдя через тридцать лет бурного роста и десятилетие кризиса, она вошла в стадию зрелости. Создав новые отрасли и компании-гиганты, подняв мощные инвестиции, сегодня ИК-технологии распространяются на другие, в том числе довольно традиционные сектора и драматически меняют их облик. Сейчас ИК-технологии проникают в промышленность, отражением чего стало возникновение концепций индустрии 4.0, новых производственных технологий, цифровых фабрик. Эти концепции включают такие технологии, как интернет вещей, робототехнику, системы управления жизненным циклом продукции, проектирование умных материалов, 3D-принтинг, искусственный интеллект.

Создав новые отрасли и компании-гиганты, подняв мощные инвестиции, сегодня ИК-технологии распространяются на другие, в том числе довольно традиционные сектора и драматически меняют их облик

ИК-технологии переходят от фазы полезного дополнения к базовым производственным технологиям в фазу, когда они сами становятся не менее базовыми. Они не только превращаются в ключевой элемент, без которого индустрия не может существовать, но и сами становятся производительной силой, генерируя поток больших данных и виртуальные модели, становящиеся объектами обработки и купли-продажи на рынке. Примерно так же в ходе предыдущих технологических волн уголь или нефть из второстепенных для экономики ресурсов, пригодных разве что для использования в каминах или в керосиновых лампах, превращались в движущую силу развития мировой экономики.

Связывая концепты с реальностью

Цифровизация мировой экономики вступила в активную фазу. Она начинает выходить далеко за рамки изменений в собственно технологиях и даже в бизнесе и становятся фактором макроэкономическим и политическим. Осмыслить происходящие изменения пытаются уже не только инженеры, ученые и предприниматели, но и политики, философы, общественные деятели.

Разного рода техновизионерские разработки многочисленных «фабрик мысли» и отдельных мыслителей на эту тему поразительно быстро стали инкорпорироваться в государственные программы и стратегии бизнеса по всему миру. Еще не хватает выверенных определений, идут пробуксовки на междисциплинарных стыках, рябит в глазах от обилия противоречащих друг другу прогнозов самого ближайшего будущего, но мысль, что что-то надо делать с этим новым глобальным явлением, и делать достаточно быстро, прочно овладела умами ученых, бизнесменов, политиков. Одни видят в ней инструмент фундаментальных изменений в общественной жизни, другие, наоборот, надеются, что цифровизация станет альтернативой болезненных реформ.

Всего исследователи WEF в сотрудничестве с экспертами компании Accenture к настоящему времени проанализировали свыше десяти отраслей и секторов. По десяти из них авторы представили прогнозы масштабных изменений. Самые значительные эффекты от цифровизации, по мнению авторов доклада, получит нефтегазовый сектор.

Одной из попыток осмысления происходящих изменений применительно к российским реальностям стал недавно вышедший доклад «Цифровая экономика: глобальные тренды и практика российского бизнеса», подготовленный НИУ ВШЭ при поддержке компании Microsoft. Отличительной особенностью этого доклада стала попытка уйти от рассуждений о возможном будущем, от макроэкономического взгляда на происходящие изменения, от обсуждения политических программ и общегосударственных планов. Не стали авторы доклада затрагивать и вопросы, связанные с применением цифровых технологий в сфере государственного управления, здравоохранения, образования и т. п. Основной фокус внимания сосредоточен на трансформациях, которые испытывают компании, работающие в традиционных отраслях экономики, прежде всего в промышленности, инфраструктурных отраслях (связь, транспорт, энергетика), розничной торговле и банковском секторе.

Однако, со свойственной академическим исследователям основательностью, прежде чем перейти к обсуждению результатов полевых опросов, авторы доклада начинают с обзора зарубежного опыта и результатов статистических наблюдений.

Глобальные тренды

Говоря о процессе «цифровизации» (по-английски - digitization, иногда digitalization) экономики и общества, прежде всего необходимо попытаться внести некую определенность в терминологическую сферу. В качестве наиболее простого варианта дефиниции базового термина авторы доклада предлагают воспользоваться версией BostonConsulting Group (BSG): «Под цифровизацией в самом широком смысле понимается процесс внедрения/усвоения (adoption) цифровых технологий населением, бизнесом и обществом в целом» .

Несколько сложнее обстоит дело с более четким определением того, какие именно технологии следует относить или не относить к «цифровым» (digital technology, далее - ЦТ), равно как и с тем, что конкретно понимается под синонимичным термином «цифровые решения». В исследовательской среде на этот счет имеются заметные расхождения во взглядах, которые усугубляются еще и достаточно вольной интерпретацией того, на какой стадии экономического развития сейчас пребывает человечество и какие технологии станут в ближайшем будущем основой для «нового рывка».

Подобная путаница в базовой терминологии и концептуальных подходах футурологов во многом объясняется тем, что пресловутая информационная революция, главным драйвером которой стала компьютеризация (цифровизация) промышленного производства и обычных домохозяйств, по сути, до сих пор так и не смогла полноправно утвердиться в статусе революции per se, то есть в качестве принципиально нового этапа развития человеческой цивилизации (или, несколько у́же, этапа развития глобальной экономики). Иными словами, несмотря на очевидное обилие принципиально новых, прорывных идей и решений, предлагаемых цифровыми/информационными технологиями, растущая IT-индустрия, как это ни парадоксально, в целом все еще рассматривается многими аналитиками и исследователями как весьма полезный, но все-таки вспомогательный элемент общего процесса цивилизационного развития.

Один из наиболее показательных примеров, иллюстрирующих этот промежуточный статус IT в современном мире, - текущая динамика средних темпов роста производительности труда в мировой экономике. После того как на довольно коротком отрезке времени - с 1996 по 2004 год - эти темпы заметно ускорились (так, в ведущей мировой экономике, американской, был зафиксирован рост примерно с 1,5% более чем до 3% за год), некоторые эксперты поспешили объявить, что мировая экономика (или, по крайней мере, ведущие промышленно развитые страны) наконец начала ощущать должный эффект от массового внедрения IT. Однако вскоре общая картина существенно изменилась: на протяжении прошлого и нынешнего десятилетий темпы прироста производительности труда (если оставить за скобками более устойчивую динамику в странах третьего мира) откатились к уровням, характерным для начала 1990-х, более того, за последние три года, по оценкам аналитиков, в тех же США был зафиксирован минимальный среднегодовой прирост - всего около 0,5% .

Безусловно, говорить, что главным виновником этой затянувшейся стагнации мировой экономики был недостаточный рост ее цифровизации по меньшей мере некорректно. В то же время представляется очевидным отсутствие заметного позитивного влияния IT-составляющей на макроэкономические процессы. И, скажем, по мнению американского экономиста Роберта Гордона , считающегося одним из самых влиятельных представителей лагеря цифровых скептиков, важнейшие открытия и инновации прошлого, такие как «электричество, система центрального отопления или двигатель внутреннего сгорания оказали несоизмеримо больший эффект на повышение производительности труда и улучшение материального благосостояния человечества, чем что-либо, произведенное в новую цифровую эру» .

В свою очередь идеологи ускорения процесса всеобщей цифровизации мировой экономики, в числе которых руководители многих крупнейших промышленных и сервисных компаний мира, а также топ-аналитики различных влиятельных мозговых центров и международных консалтинговых компаний, полагают, что традиционная статистика производительности труда просто не учитывает скрытый эффект от использования множества инновационных цифровых продуктов и услуг, которые свободно и практически бесплатно распространяются через мировой интернет. Например, ведущий экономист Google Хэл Вериан , предельно лаконично обобщая эту точку зрения, заявил, что у Соединенных Штатов сейчас нет проблемы снижения роста производительности труда, «зато у них есть проблема ее статистического измерения» .

Российские компании вполне серьезно относятся к влиянию этих технологий на их бизнес сегодня - оно оценивается на 7 баллов из 10 максимально возможных. Респонденты уверено, что в течение следующих пяти лет это влияние будет усиливаться: оно вырастает до 8 баллов

И в целом цифровые оптимисты, которых также часто называют «лагерем Кремниевой долины», придерживаются точки зрения, что в скором будущем (под которым обычно понимается временной отрезок в десять-пятнадцать лет) влияние третьей или четвертой волны радикальной трансформации мировой экономики, ключевым элементом которой, повторим еще раз, все-таки являются именно ЦТ, станет гораздо более ощутимым и недвусмысленно отразится как на общем росте производительности, так и в позитивной динамике мирового промышленного производства.

Представленный в обсуждаемом докладе обзор мнений ведущих зарубежных аналитиков позволяет утверждать, что по мере расширения сферы присутствия цифровых технологий в различных сегментах экономики происходит скачкообразный переход показателей экономической эффективности их применения на новый, более высокий уровень. В качестве технологий, которые могут оказать наибольшее воздействие на экономику, называют технологии искусственного интеллекта, аналитику больших данных, облачные вычисления, интернет вещей, робототехнику, автономные транспортные средства, производство кастомизированной продукции и 3D-печать, социальные сети и прочие виды цифровых интернет-платформ.

При этом анализ изменений говорит о том, что цифровые технологии будут не столько замещать существующие виды экономической активности, сколько «разблокируют» их скрытый экономический потенциал. Денежный эквивалент такого разблокирования оценивается в десятки триллионов долларов. Оценки возможного позитивного влияния цифровизации на отдельные отрасли и группы отраслей мировой экономики содержатся в обновленном докладе WEFDigital Transformation Initiative. Всего исследователи WEF в сотрудничестве с экспертами компании Accenture к настоящему времени проанализировали свыше десяти отраслей и секторов. По десяти из них авторы представили прогнозы масштабных изменений. Самые значительные эффекты от цифровизации, по мнению авторов доклада, получит нефтегазовый сектор .

Не оставляют без внимания авторы доклада и такую весьма острую тему, как последствия цифровизации для мирового рынка занятости. Согласно одному из последних исследований, уже в 2022 году примерно 22% новых рабочих мест в глобальной экономике будет создано благодаря цифровым технологиям .

При этом все более заметным становится так называемый разрыв в цифровых знаниях между поколениями. В то время как основная масса поколения 2000-х демонстрирует весьма высокий уровень осведомленности и понимания новейших разработок и продуктов из сферы хайтека, более старшие поколения, как правило, подобными знаниями обладают в недостаточной степени.

Четко осознавая эту растущую угрозу, многие промышленные и сервисные компании искусственно стимулируют рост числа людей, обладающих необходимыми знаниями и умениями в области применения цифровых технологий. В частности, активно развиваются (зачастую совместно с ведущими вузами и техникумами) специальные образовательные и/или тренинговые инициативы и программы, причем в эту деятельность активно вовлечены как ведущие игроки нового поколения (например, Google), так и давно устоявшиеся технологические лидеры (один из множества примеров - компания Lockheed Martin). Особую популярность в последние годы приобретают и различные курсы и программы онлайн-обучения, которые предлагаются не только для потенциальных соискателей новых рабочих мест и профессий, но и самими компаниями для повышения цифровой квалификации собственного персонала.

Российская статистика

Приведенный в докладе анализ статистики применения цифровых технологий в России и межстрановые сравнения по этим параметрам показывают, что, хотя у нашей страны и имеется некоторое отставание от лидеров, значение ИКТ в национальной экономике постоянно возрастает.

В России широкополосный интернет в 2015 году использовало 79% организаций предпринимательского сектора и 89% - финансового. В числе лидеров по этому показателю предприятия обрабатывающих производств и торговли (88–90%), самый низкий показатель у транспортных организаций (74%).

Уровень распространения широкополосного интернета в России на 15–20 процентных пунктов (п. п.) ниже, чем в странах с развитой ИКТ-инфраструктурой. В большинстве стран ЕС доля пользователей широкополосного доступа превысила 95%, в том числе в Словении, Дании, Финляндии, Нидерландах, Литве она достигла 99–100%. Помимо ЕС в числе лидеров Республика Корея (99%), Новая Зеландия (96%). Среди ближайших соседей России в рейтинге по рассматриваемому показателю можно отметить Мексику (80%), Румынию и Грецию (по 85%).

Развитие интернет-технологий, расширение круга пользователей интернета способствовали осознанию организациями значимости их присутствия в сети - доля компаний предпринимательского сектора, имеющих веб-сайт, выросла с 34% в 2010 году до 41% в 2015-м, финансового - с 55 до 62%. Несмотря на существенный рост онлайн-присутствия российских компаний, оно существенно ниже, чем, например, в странах ЕС. По доле организаций предпринимательского сектора с веб-сайтом этот разрыв составляет 1,8 раза: 41% в России и 75% в целом по ЕС (лидеры - Финляндия, Дания, Нидерланды, Швеция (90–95%), минимальный уровень - 45% - в Румынии); по показателю доступности онлайн-каталогов или прейскурантов - 2,6 раза (21 и 54% соответственно).

К наиболее востребованному программному обеспечению (ПО) по целевому признаку можно отнести системы электронного документооборота (их используют 59% организаций предпринимательского сектора и 67% - финансового), электронные справочно-правовые системы (53 и 68%), ПО для осуществления финансовых расчетов в электронном виде (56 и 68%), решения организационных, управленческих и экономических задач (55 и 66%), управления закупками, продажами товаров (44 и 35%), предоставления доступа к базам данных через глобальные информационные сети (30 и 40%). Менее популярны программы для проектирования (18 и 9%), обучающие программы (15 и 34%), редакционно-издательские системы (по 7%).

Каждая пятая (22%) организация предпринимательского сектора и каждая третья (36%) финансового внедрила в производственный процесс по крайней мере один из наиболее популярных инструментов этого класса: ERP-, CRM-, SCM-систем (см. график 1). В предпринимательском секторе программные приложения ERP в 2015 году задействовали 15% организаций, это более чем в полтора раза превышает показатель 2010 года (9%). В отрасли связи доля пользователей ERP-систем достигла 33% (в 2010 году - 26%), в торговле - 28% (14%), в обрабатывающих производствах - 21% (13%), на транспорте - 14% (8%). В финансовом секторе эти системы использует каждая пятая компания.

График 1. Организации, использующие ERP-, CRM-, SCM-системы (в процентах от общего числа организаций)

Российский уровень использования ERP-систем сопоставим с Венгрией, Латвией (16% организаций предпринимательского сектора эксплуатируют эти системы), Великобританией (17%), более чем в три раза уступая лидерам стран ЕС по этому показателю - Германии (56%), Бельгии (50%), Дании (47%).

В 2015 году две трети организаций предпринимательского сектора использовали интернет для получения информации о товарах (работах, услугах), 41% - для их оплаты. Электронные закупки осуществляли 17% организаций предпринимательского сектора, продажи - 12%. Российский уровень использования электронной торговли в организациях предпринимательского сектора на 5–7 п. п. ниже среднего по странам ЕС (24% организаций закупают онлайн, 17% - продают). Доля онлайн-продаж в каждой второй организации, участвующей в электронной торговле (или в 6% от общего числа организаций предпринимательского сектора), не превышала 10% совокупного объема продаж, в каждой третьей (4%) она составляла от 10 до 49% объема продаж, в каждой пятой (около 3%) - от 50 до 100%. Несмотря на заметный прогресс, в России наблюдается двукратное отставание от среднеевропейского уровня онлайн-покупок ЕС (23% против 55%). Более низкие значения рассматриваемого показателя лишь в Болгарии (17%) и Румынии (11%).

Развивается сегмент ИТ-сервисов, реализованных на облачной платформе. В 2015 году услугами сторонних организаций для получения доступа к серверам, базам данных, программным приложениям, вычислительным мощностям, хранилищам информации воспользовалось 18% компаний предпринимательского сектора и столько же - финансового. По сравнению с 2013 годом этот показатель вырос соответственно в 1,7 (11% в 2013 году) и в 1,6 раза (12%). В отрасли связи доля пользователей облачных сервисов достигла 31%, в торговле - 23%, в обрабатывающих производствах - 20%. Один из самых низких показателей - на транспорте (16%). Уровень распространения облачных сервисов в российских организациях сопоставим со средним по странам ЕС - 21% . При отставании от стран -лидеров по этому индикатору: Финляндии (57%), Швеции (48%), Дании (42%) - Россия опережает Францию, Австрию (по 17%) и Германию (16%).

Реалии российского бизнеса

Одним из наиболее интересных разделов доклада «Цифровая экономика: глобальные тренды и практика российского бизнеса» стали результаты проведенного анкетирования 100 российских компаний . Подтвердив в целом выводы статистических наблюдений, исследование позволяет обратить внимание на несколько важных тенденций в использовании российскими компаниями цифровых технологий.

В первую очередь стоит отметить, что российские компании вполне серьезно относятся к влиянию этих технологий на их бизнес сегодня - оно оценивается на 7 баллов из 10 максимально возможных. Респонденты уверено, что в течение следующих пяти лет это влияние будет усиливаться: оно вырастает до 8 баллов. При этом опрошенные компании весьма оптимистичны в оценке того, насколько они уже продвинулись в цифровизации: гораздо чаще своих коллег из других стран они относят себя к категории активных пользователей цифровых технологий - таковых оказалось 53% против 26% в среднем по миру, согласно опросам Массачусетского технологического института (MIT Sloan School of Management) . Распределение ответов российских компаний в сравнении с ответами компаний в целом по миру приведено на графике 2.

График 2. Распределение ответов на вопрос «Попробуйте представить себе “идеальную” организацию из вашей отрасли, максимально использующую все возможности цифровых технологий, и компанию, в которой такие технологии не применяются вообще. Как бы вы оценили ситуацию с использованием цифровых технологий в вашей компании?»

В пользу того, что это не пустая бравада, говорит тот факт, что последние три года компании регулярно реализовывали те или иные проекты внедрения цифровых технологий (в среднем по четыре проекта на компанию). В основном это были проекты в области электронного документооборота (60% компаний), каждая вторая компания (50%) осуществляла проекты, связанные с управлением производственным оборудованием и мониторингом его работы.

Чаще всего инициатором проектов выступал СЕО компании (генеральный директор, председатель правления или другой руководитель) - в 42% случаев. Почти в каждом третьем случае (29%) таким лицом был директор по информационным технологиям (CIO компании).

Компаниям было предложено оценить, насколько полученный от каждого из реализованных проектов эффект соответствовал ожиданиям. Распределение ответов на этот вопрос приведено на графике 3. В 68% случаев эффект от реализации проектов внедрения цифровых решений для собственных нужд компаний оценивается как соответствующий ожиданиям. В 13% случаев эффект был даже несколько выше, чем ожидали руководители компаний, а в 5% случаев - намного выше ожидаемого. В 13% случаях эффект был ниже, чем ожидалось, в том числе в 3% эффект был практически нулевой. Основной эффект выразился в упрощении и ускорении процессов, а также в повышении точности и качества работы.

По 10-балльной системе компании оценили степень влияния цифровых технологий на их бизнес сегодня в 7 баллов, а через пять лет - в 8 баллов. То есть влияние цифровых технологий на бизнес компаний уже сейчас оценивается как достаточно высокое и имеющее тенденцию к росту.

Среди технологий, в наибольшей степени влияющих на бизнес уже сегодня, компании выделяют четыре направления:

Интернет вещей и автоматизация производства;

Цифровое проектирование и моделирование;

Технологии виртуализации: удаленный доступ, удаленный офис и т. п.;

Мобильные технологии и кросс-канальные коммуникации.

Компании ожидают, что в течение следующих пяти лет влияние этих технологий сохранится, но к ним могут добавиться еще два направления: социальные сети и суперкомпьютерные системы. Ожидается также заметный рост влияния трех направлений: систем виртуальной, дополненной и смешанной реальности, аддитивных технологий, облачных технологий.

График 3. Распределение ответов на вопрос «Как в компании оценивается общий эффект, полученный от реализации проекта внедрения цифровых решений в сравнении с ожидаемым?»

Не менее двух третей респондентов (суммарно 62%) дают достаточно высокие оценки уровня осведомленности и компетентности своих сотрудников в вопросе влияния цифровых технологий на бизнес компаний.

Наиболее существенными проблемами, возникающими при реализации проектов, компании склонны считать те из них, которые связаны с организацией самого проекта:

Отсутствие опыта реализации таких проектов (54%);

Неверная оценка сроков завершения проекта (49%);

Нехватка квалифицированных менеджеров проектов (48%);

Плохое взаимодействие подразделений (48%).

Помимо этих четырех проблем организационного характера часто упоминались еще две, но уже относящиеся к недостаткам «на стороне заказчика». Обе они связаны с пользователями: их «технологической некомпетентностью» (55%) и «недостаточной вовлеченностью и заинтересованностью» (47%).

Еще один признак низкого уровня организации процесса цифровизации российских компаний - отсутствие четких цифровых стратегий у большинства (83%) компаний. Треть компаний не смогли четко рассказать, какие работы, связанные с использованием цифровых технологий, планируются на ближайший год и на следующие три-пять лет.

В ходе исследования респондентам задавался вопрос, что мешает более широкому использованию цифровых технологий в компании. В качестве возможных барьеров в анкете предлагался обширный набор из двух десятков различных направлений. В перечне десяти важнейших препятствий для дальнейшего развития цифровых технологий оказалось больше внешних по отношению к компании барьеров, чем внутренних. Из внешних барьеров выделяются связанные с нестабильностью экономической ситуации в стране и недостаточным уровнем развития ИКТ-инфраструктуры, а также обусловленные неготовностью поставщиков и потребителей к применению цифровых технологий. Вместе с тем на первых трех местах стоит группа внутренних барьеров финансового характера: недостаточный бюджет, высокая стоимость проектов, большие затраты на эксплуатацию систем.

График 4. Распределение ответов на вопрос: «Какие наиболее серьезные барьеры для более широкого использования цифровых технологий существуют в вашей компании?

В среднем каждая из компаний называла семь препятствующих развитию цифровых технологий факторов. Это говорит о том, что не существует какого-то «ключевого» звена, потянув за которое можно обеспечить более широкое применение цифровых технологий в России.

Сравнивая ответы на разные вопросы анкеты, авторы доклада отмечают явный диссонанс в высказанных позициях: с одной стороны, респонденты дали высокие оценки важности цифровых технологий и их будущего влияния на бизнес компаний, отмечают хорошую информированность о них, налицо высокая активность в реализации проектов по их внедрению. С другой стороны, имеются многочисленные проблемы в организации выполнения проектов, низкий уровень планирования, стремление списать возникающие сложности на внешние барьеры и нехватку финансирования.

Разрешение этого парадокса авторы доклада видят в предположении, что сегодня применение цифровых технологий воспринимается топ-менеджментом многих российских компаний все еще как сугубо технологическая задача. В то время как смысл происходящей цифровизации в том, что меняются не столько технологии, сколько сам бизнес компании, ее отношения с поставщиками и покупателями, меняется система управления и организации деятельности самой компании. Сегодня применение цифровых технологий становится делом не только специально назначенных для этого ИТ-специалистов, а всех сотрудников компании, начиная с генерального директора, и заканчивая рядовыми исполнителями и рабочими. Без понимания происходящих системных изменений российским компаниям будет очень нелегко выдерживать конкуренцию на нынешних и будущих рынках.

Господдержка применения цифровых технологий бизнесом

Изменения на уровне компаний, безусловно, являются фундаментом происходящей цифровизации. Однако эти изменения должны быть подкреплены на макроуровне - в системе государственного управления и правового регулирования. Во многих компаниях считают, что серьезно стимулировать их к более широкому применению цифровых технологий могло бы получение определенной господдержки. Исследование выявило следующие направления, в которых государство могло бы оказать компаниям поддержку в освоении современных цифровых технологий:

1. Поощрение конкуренции, создание условий для равной конкуренции. Цифровая экономика развивается одновременно по столь широкому спектру направлений, что ее невозможно построить за счет усилий ограниченного круга компаний, наделенных государством особыми полномочиями и ресурсами. Поэтому центральную роль в этой экономике будет играть частный бизнес с сильным предпринимательским началом. Как показывают проведенные в ходе исследования интервью, опрошенные эксперты солидарны с этой позицией.

2. Формирование общих технологических платформ. Зачастую серьезным барьером для широкого распространения цифровых технологий становится необходимость синхронного перехода к работе с ними сразу целой группы компаний, образующих кооперационные цепочки. Для снижения такого барьера государство может выступать либо как организатор широких консорциумов или технологических платформ, объединяющих различные заинтересованные организации (пример - работы в области интернета вещей), либо как регулятор, директивно устанавливающий требования по использованию определенных технологических решений (пример - автоматизированные системы в ритейле: ЕГАИС, ГИС «Меркурий», кассовые онлайн-аппараты). Хотя принуждение к применению цифровых технологий в ряде случаев вызывает недовольство бизнеса из-за необходимости делать непредвиденные расходы, в средне- и долгосрочной перспективе оно дает позитивный эффект из-за синхронизации процессов внедрения типовых технологических решений в целых сегментах экономики.

3. Изменения в правовом регулировании . Проведенный анализ показывает наличие существенных пробелов в российском законодательстве. Требуется его доработка с учетом новых видов отношений, их юридического состава. Необходима масштабная работа с понятийным аппаратом информационного права и устранение препятствий правового характера, имеющих место в информационном законодательстве и практике его применения. Надо сформировать единую цифровую среду доверия посредством развития доверенных сервисов. Требуется установление особого промежуточного режима для категорий данных, не относящихся к категории информации ограниченного доступа, но потенциально являющимися таковыми. Остро встает вопрос развития рынка услуг, связанных с менеджментом персональных данных и т. д. Вместе с тем государство не должно забегать вперед, пытаясь жестко отрегулировать процессы, находящиеся в процессе развития, по которым сами пользователи еще не сформулировали свои требования. Кроме того, принятие нормативных актов, регулирующих развитие цифровой экономики, должно происходить в режиме диалога с пользователями, разработчиками, провайдерами услуг.

4. Квалифицированный заказчик . Государство в России формирует достаточно серьезный спрос на самые разные продукты и услуги, а также само предоставляет большое число услуг. Значительная часть этих продуктов и услуг может предоставляться с использованием цифровых технологий. Формируя заказ на повышение цифровизации собственной деятельности, государство тем самым не только стимулирует развитие компаний в сфере ИКТ, но и задает стандарты работы с цифровыми технологиями, формирует культуру работы с ними у широкого круга субъектов экономики. В качестве позитивных примеров здесь можно привести программу «Электронная Россия», переход налоговых органов на прием электронной отчетности, применение пластиковых карт для социальных выплат и т. п.

5. Введение дополнительных налоговых стимулов для развития цифровых технологий. Все эксперты высоко оценивают значение сниженных страховых взносов для роста ИТ-компаний. Они единодушны в том, что необходимо продлевать эту льготу. Сейчас идет обсуждение целесообразности введения налоговой льготы на сумму капитальных вложений в модернизацию. В случае появления такой льготы она в том числе стимулировала бы более интенсивные вложения компаний в цифровые технологии. Крайне важным будет и урегулирование вопросов налогообложения при трансграничной онлайн-торговле - это даст позитивный импульс для развития этого сегмента бизнеса.

6. Подготовка кадров и распространение информации о цифровых технологиях . Широкое распространение цифровых технологий неизбежно вызовет существенные изменения в структуре занятости и требуемой квалификации работников. Потребуется большое число как собственно ИТ-специалистов, программистов, так и квалифицированных пользователей, умеющих работать в цифровой среде. Кроме того, уже сегодня проявляется дефицит так называемых цифровых лидеров и цифровых предпринимателей, то есть руководителей верхнего уровня, которые понимают, как осуществлять цифровую трансформацию бизнес-процессов. Отдельной задачей становится работа государства со СМИ - с тем, чтобы готовить наших граждан к грядущим изменениям, предупреждать о рисках, вести цифровое просвещение.

7. Обеспечение кибербезопасности . Критически важным условием развития цифровой экономики становится обеспечение уверенности всех экономических субъектов в том, что собираемые, хранимые и используемые данные защищены от преступных посягательств. В конечном итоге обеспечить такую уверенность может только государство. Для этого необходимо решить сразу несколько проблем: выработать правовые нормы борьбы с киберпреступностью, иметь квалифицированных киберполицейских, разработать технологические решения и стандарты, обеспечить трансграничное взаимодействие (киберпреступники не знают границ). При этом нельзя забывать, что обеспечение безопасности вторично по отношению к задаче развития и роста.

8. Разработка новых технологических решений . В цифровых технологиях путь от фундаментальных поисковых исследований до коммерческого применения очень короток. Пример тому - быстро переходящие в коммерческую стадию исследования по квантовому компьютеру или искусственному интеллекту. В этих условиях государство должно не только поддерживать высокий уровень финансирования научных проектов из бюджета, но и найти правильный инструментарий для привлечения негосударственных средств в поисковые исследования, стимулировать развитие корпоративной науки, развивать инициативные исследовательские проекты, готовить руководителей научных организаций, способных сочетать качества ученого и предпринимателя.

9. Продвижение на внешние рынки . Нарастающая волна появления принципиально новых продуктов и услуг, основанных на цифровых технологиях, дают российским производителям новый шанс. Как показывает успешный опыт целого ряда российских компаний («Лаборатория Касперского», ABBYY, Parallels, Luxoft, «Яндекс» и др.), быстрый рост экспорта ИТ-продуктов вполне возможен. Государство может поддержать эту тенденцию, предоставляя маркетинговую информацию, поддерживая участие в зарубежных выставках и конференциях, предоставляя субсидии и гарантии по экспортным кредитам, компенсируя затраты на патентование, формируя инвестиционные фонды, нацеленные на проведение M&A-сделок за рубежом.

10. Трансграничное сотрудничество . Развитие современных цифровых технологий сделало национальные границы прозрачными. Работой над инновационными проектами заняты объединенные команды из представителей разных стран, новые решения и услуги моментально распространяются по всему миру, конкуренция стала транснациональной. Попытки введения ограничений на международное сотрудничество очень быстро подрывает конкурентные позиции отечественных производителей, в результате слишком прямолинейная борьба за обеспечение национальной безопасности приводит к ее же подрыву. Необходимо обеспечить возможность использования российскими пользователями предлагаемых мировым рынком сервисов трансграничной передачи данных несекретного характера (в том числе в рамках научно-технологического обмена, проведения медицинских консультаций или передачи телеметрических данных о работе промышленного оборудования). Следует стимулировать вхождение российских компаний в глобальные технологические альянсы, формирующие технологические стандарты на годы вперед.

Весна и лето 2017 года стали переломным моментом в осознании российским истеблишментом и экспертным сообществом значимости цифровых технологий для дальнейшего развития страны. Важнейшим фактором такого сдвига стал процесс обсуждения и принятия программы «Цифровая экономика Российской Федерации». При этом на самом высоком уровне был дан сигнал, что сегодня «формирование цифровой экономики - это вопрос национальной безопасности и независимости России, конкурентности отечественных компаний, позиций страны на мировой арене на долгосрочную перспективу, по сути на десятилетия вперед» . Теперь важно, чтобы результатом такого высокого внимания стало появление разнообразных инициатив и проектов цифровизации на всех уровнях: от общегосударственного до отдельных компаний. В случае превращения таких проектов в массовое явление есть надежда, что количество технологических изменений станет менять качество жизни, системы управления, бизнес-модели, отношения между людьми. Только такие комплексные изменения смогут обеспечить превращение российской экономики в цифровую.

Что касается российского бизнеса, то общий вывод из опроса компаний заключается в том, что большая их часть уже включилась в цифровую гонку. Специалисты и руководители компаний понимают, что без использования цифровых технологий они не смогут успешно конкурировать. При этом компании подходят к этим технологиям очень прагматично, основной упор делая на то, без чего уже невозможно вести бизнес, но не спешат вкладываться в принципиально новые направления. Ключевой задачей для капитанов российского бизнеса становится осознание неизбежности очень серьезных трансформаций под воздействием цифровых технологий и комплексного характера этих изменений. Недостаточно просто применять новые технологические решения - необходимо пересматривать привычные бизнес-модели, менять отношения с контрагентами, реформировать систему управления.

April 13th, 2014

Чтобы у патриотически настроенного читателя не возникало сомнений в том, что тут рассматриваются лишь заморско-буржуйские версии о реальности, привожу некоторые выводы отечественных ученых:

Есть в официальной физической доктрине основополагающая аксиома, которая убила множество поколений мыслителей и ввергла науку в тяжелейший кризис. Это догмат о том, что физический мир - самодостаточен. Нет, мол, иной реальности, окромя физической! И причины всего происходящего в физическом мире - находятся, мол, в нём самом же! А что действуют физические законы - так это, мол, потому, что у физических объектов свойства такие!

«Законы, свойства…» Свойства, что ли, первичны? Свойствами, что ли, порождаются физические законы? А, может, всё наоборот? Не тавтология ли это - объяснять законы свойствами? Да и много ли таким образом объяснишь? Вот есть частицы вещества. А у них есть «свойства». Выясняется, что частицы вещества действуют друг на друга на расстоянии. И что все их «свойства» оказываются здесь не при чём.

Что в такой ситуации делать тем, кто не допускает иной реальности, кроме физической? Правильно: сделать логичный вывод о том, что существует ещё один вид физической реальности, о котором раньше не подозревали. Да подобрать для него колоритное название - например, «поле». Ну, и приписать ему все нужные «свойства». Чтобы действие на расстоянии в эти «свойства» укладывалось. Но! Ведь приписывая свойства, всех тонкостей сразу не предусмотришь. Возникнут новые проблемы! «А проблемы, - поясняют нам, - мы будем решать по мере их поступления!»

Следуя этим нехитрым жизненным правилам, теоретики наплодили уже столько лишних сущностей, что физика в них давно захлебнулась. На практике экспериментаторы имеют дело только с веществом. О тех же полях судят не иначе как по поведению вещества: для суждения об электромагнитном поле используют пробные заряженные частицы, а для суждения о гравитационном поле - пробные тела. Глядят на поведение пробных частиц и тел, и домысливают свойства полей, которые обеспечивают такое поведение. Выходит, что электромагнитные и гравитационные поля, а также фотоны, гравитационные волны, физический вакуум с его чудовищной скрытой энергией, виртуальные частицы, нейтрино, струны и суперструны, тёмная материя - всё это в чистом виде домыслы.

Можно, однако, поступить не только гораздо проще, но и гораздо честнее по отношению к экспериментальным реалиям. А именно: признать, что в физическом мире существует только вещество, и что энергии физического мира - во всём их многообразии форм - это энергии только вещества. А также допустить, что существует надфизический уровень реальности, где находятся программные предписания, которые, во-первых, формируют частицы вещества на физическом уровне реальности и, во-вторых, задают их свойства, т.е. предусматривают варианты физических взаимодействий, в которых эти частицы могут участвовать. Физический мир таков, каков он есть, отнюдь не сам по себе: таким его делает соответствующее программное обеспечение. Пока это программное обеспечение действует, физический мир существует.

Одно лишь допущение программного управления поведением вещества кардинально упрощает физику.

Физический мир, на фундаментальном уровне, оказывается «цифровым», да ещё основанным на простейшей, двоичной логике! Каждая элементарная частица - электрон, протон - пребывает в физическом бытии, пока работает программка, которая производит соответствующие циклические смены состояний. Тяготение и электромагнитные явления порождаются не свойствами вещества: не массами и не электрическими зарядами. И тяготение, и электромагнитные явления обусловлены «чисто программными средствами». Которые, определённым образом, производят превращения энергии вещества из одних форм в другие - порождая иллюзию действия сил на вещество.

Устойчивые ядерные и атомные структуры также существуют благодаря работе соответствующих структуро-образующих алгоритмов. И даже свет распространяется благодаря программе-навигатору, которая «прокладывает путь» для него. Все эти программы, будучи давно отлажены, работают автоматически - при этом одинаковые ситуации одинаково отрабатываются. Из-за этой-то, не в обиду будь сказано, тупой автоматики и получается, что в мире действуют физические законы, а не имеют место произвол и хаос. И задачу-минимум для исследователей мы видим здесь в том, чтобы постигнуть хотя бы основные принципы организации программных предписаний, которые поддерживают бытие физического мира.

Чем же такой подход лучше традиционного? Это как раз тот вопрос, на который мы будем отвечать всей этой книгой. Если кратко, то предлагаемый подход лучше тем, что он честнее отражает объективные реалии !

Обеспеченность бытия физического мира программными средствами является приговором для многих моделей и понятий современной теоретической физики, поскольку функционирование программного обеспечения происходит по принципам, учёт которых ограничивает полёт теоретических фантазий.

Прежде всего, если бытие физического мира программно обеспечено, то это бытие - полностью алгоритмизовано. Любой физический объект является воплощением чёткого набора алгоритмов. Поэтому адекватная теоретическая модель этого объекта, конечно же, возможна. Но эта модель может быть основана лишь на верном знании соответствующего набора алгоритмов. Причём, адекватная модель должна быть свободна от внутренних противоречий, поскольку от них свободен соответствующий набор алгоритмов - иначе он был бы неработоспособен. Аналогично, адекватные модели различных физических объектов должны быть свободны от противоречий между собой.

Море слов сокровенного смысла полно,
Этот смысл я читать научился давно.
Но когда размышляю о тайнах Вселенной,
Понимаю, что мне их прочесть не дано.
Авиценна

ТЕМАТИЧЕСКИЕ РАЗДЕЛЫ ОСНОВНОГО БЛОГА:

| | | | |